НАПИСАТЬ АВТОРУ

                        ИНОСТРАНЦЫ
1
  Девушка вырастает в женщину, мечта в - проблему. У кого-то
иначе, у меня - так.
   Помню, слонялся у стен гостиницы “Интурист”, любовался на
“их”  машины. Человек в складчатой кепке, в лайковом пиджаке
позвенел ключами, вкрадчиво отворилась дверь. Изнутри дохнул
аромат заморский. “Мерседес” попятился от меня и уплыл.
  - Пройдемте!
   Этот  малый  был  покрупнее,  плечистее.  От  него  пахло
знакомыми сигаретами и откровенной беседой.
    -   Интересуетесь  иностранными  марками?  Не   нравятся
“Жигули”?
  - “Мерседес” нравится. Что хочу, то и нравится.
  Отсидел трое суток за хулиганство.
  Через десять лет я купил “Мерседес”.
  Через десять дней он сломался.
  Через три дня получил счет на тысячу долларов.
   Беда не приходит одна, как говорят об американской почте.
Заодно  со счётом на “Мерседес” получил телеграмму от Вовки,
записку  от  дочери, (“300 (долларов!), папочка, на  костюм,
ничего  не  поделаешь, выпускной вечер”) и счёт от  врача  с
иллюстрацией  страховой  компании:  “Ваше  здоровье  -  наши
проблемы,  ваши  проблемы  -  наше  здоровье!”  Вовка  писал
короче: “Прилетаю! Встречай!”

2
  - Дом, небось, отхватил? - спросил Вовка прямо у самолета.
  Дом я так и не “отхватил”.
  - Тогда - в гостиницу. Мы не стесним Америку.
    Не  изменился  почти.  Чуть  округлился,  плотнее  стал.
Привалился на заднем сидении, ссутулился.
  - Лимузин, думал, подашь. Ладно, еще прокатимся.
  Вовка, правда, великоват для простой машины. “Мерседес”, к
тому  же   похрипывал, чинили наспех. Сам  виноват:  торопил
механика.
   Дорогу  я  выбрал вдоль океана. Красота, дух захватывает!
Важно  первое  впечатление. Расписывал  Вовке,  как  бывалый
экскурсовод. Вовка полудремал - намаялся в перелёте.
  Набережная кончилась, пошёл деловой базарный центр.
  - Помнишь?..
   -  Помню...  Гляди, сорок процентов! Дурная скидка!  Надо
брать!
  Вышел, чуть ли не на ходу. Кругом гудели.
  - Вовка! - Я бросил машину среди дороги, влетел в магазин.
Вовка крутил в руках компьютер.   - Брось его к чёрту! Здесь
втридорога!  Скидка?! Везде скидка!   И  завтра  тоже.  И  -
каждый день.
  - Вот, и у вас обман.
  - Ты думал - сказка?
  - Это ты думал. Кто уезжал, прыткий?!
   Был  час  пик,  мы еле двигались. Вовка  крутил  головой,
присвистывал.  “Это да! Это что? Полжизни не  разберёшь!”  Я
отвлекал: “Как там у вас? У вас как?”
   -  Круто у нас. Не как раньше. Смотри: дикая ваза, с меня
ростом! Много возможностей стало, закоулков, ходов. Нет,  ты
гляди,  клубника! Январь на дворе! Возьми меня: из инженеров
в  полпреды  выбился. Прачку выучим управлять  государством.
Однажды  выучили? Выучим и опять. Образование то бесплатное.
Гляди,  бананчиками торгуют! Представляю  кого?  Конгломерат
такой,  частных  фирм и государственных. Не бери  в  голову,
пока весна на дворе.
  При подъезде к гостинице Вовка узрел “Бюргер Кинг”.
  - Там нет парковки, - пытался схитрить я.
  - Врёшь! Подают прямо в машину, в кино видел.
  - Всякую дрянь жевать! Накормлю дома.
  - Я не хочу есть. Хочу набить рот их  знаменитыми чипсами.
Такие  картошечки  торчат изо рта  в  масле  и  с  корочкой.
Рекламу видел.
  Пожевал “бюргер”, поморщился.
  - В кино аппетитнее.
  У подъезда гостиницы нас ждал счастливый портье.
  - Ты не ошибся? Здесь втридорога.
  - Я не ошибся. Фирма платит.
  Пепельницы, салфетки, тапочки летят в чемодан.
  - Сувениры, - смеётся Вовка.
  Имеет право. Триста долларов за две ночи!
   Я  и  сам  такой был: сахар аэрофлотовский,  запечатанные
салфеточки привозил с гордостью.  Многое забывается.
   -  Ты  уж прости нас, дремучих, мы - из прошлого, - шутил
Вовка.
   Прошлое:  двор,  шпана. Зажигалки меняли,  ножички.  Было
время!  Называлось: счастливое детство. Потом джинсы меняли,
потом части света. Все течет…
   - Ты не думай, что ты такой, мол, и выше этого. Переехал,
просто,   масштабом   двинулся.   -   Исчезает   в   ванной,
возвращается  с  зубной щёткой. - Мар-ри-отт,  -  по  слогам
выясняет. - Экс-тра.
  Счастливый ребёнок!

3
   На  другой  день  он пропал. Он, собственно,  не  ко  мне
прилетел,  не  в  гости.  Я  собирался  все  пригласить,  да
откладывал.   Бюджет   тесен.  “Мерседес”,   жене   гарнитур
спальный, а теперь дом замаячил. Не дождался Вовка,  приехал
по  бизнесу.  Вечерами звонил: “Извини,  занят.  Что  делаю?
Представительствую. Возят по барам, кино с девочками.  Хобби
у  них  тратить деньги. Чтобы знали: Америка - золотое  дно.
Еще  что поделываю? Восхищаюсь! Привезли в ресторан,  вид  с
верхотуры.  У-у-у, - говорю, - панорама, в  жизни  такой  не
видел.  А  они  рады!  В  жизни таких  детей  счастливых  не
видел!”.
   Вовка  звонил,  я уходил на балкон с трубкой,  благо  она
беспроводная.  Комментарии, все  одно,  поступали:  “Посадят
его,  вот  увидишь.  Вон,  почитай”,  -  жена  бросала   мне
припасённую газетёнку с очередным разоблачением. -  На  тебя
деньги не тратят, таких, как ты…”
  Не баба, ведро со льдом!

4
   Мнения разошлись с утра. Я сказал: “Ресторан, русский,  с
чёрной икрой и прочей стерлядью”.
  - Вот ещё! - причитала жена. - Нас не водили по кабакам! С
тобой купишь дом... кукиш!
  Женщина!
   Её чинный папаша генеральствовал при каком-то штабе. Усы,
лампасы,  лимузин  для  вояжей  на  дачу.  А  мы  с   Вовкой
гнездились   в  смурой  коммуналке.  Теснота,  напряжённость
кухни, коридора длина и тусклость. Мы таки выбрались!  И  за
это ни выпить?
   Вовка  выручил, позвонил в дверь. Вошел  -  потолок  стал
ниже. Головой крутит, тесно ему.
   - Поглядим, как вы тут выживаете.
   “Ливинг  рум”.  Углы  забиты:  книжный  шкаф,  телевизор,
компьютер.
   -  Сбылась  мечта  идиота.  - Вовка  потрогал  компьютер,
пощекотал клавиши.
  - Я тоже купил, балуюсь изредка.
  - Мне - по надобности. Работы невпроворот.
  - Вечно пашешь и - без толку.
  - У каждого свои тараканы.
   Нас, бывалых, не удивишь лимузином, да мне взгрустнулось.
Бар,  напитки, ведерко льда. Вовка потчевал: “Не церемонься,
оплачено”.
   Невольно вспомнил, как уезжал. Зубрил программы. Семинары
подпольные.  Тунеядство “шили”, повестки в милицию...
   Ресторан гудел, ресторан был русский. Осетра принесли  на
блюде  двое.   Вовка  и сам похож стал на  осетра:  крупный,
важный  и  редко  встречающийся.  Банально,  но  водка  была
“Столичная”.  Говорят,  лучшая в  мира.  Помалкиваю.  Вовка,
напротив, шутить пустился:
  - Гражданин Нового Света, пройдёмте!
   - Куда следует! - помогали из-за соседнего столика. - Что
он у вас молчит, как на следствии?
  - Он молчит так давно, как я его знаю. Я еще одного такого
знал  и  больше  -  ни одного. Это был наш  сосед  Абрамзон,
человек    истинного   образования,   глубинно   сибирского.
Гражданин  большой  коммуналки.  Была  такая.  Построена  по
мотивам писателя Достоевского. Может, писатель в ней  и  жил
когда-то.  Мы-то  в  ней жили, точно. Старина  Абрамзон  жил
ровно в конце коридора, у крайней разбитой лампочки.
  - Перегоревшей.
  - Она не перегорела, кто-то вывернул. И никто не спросил -
кто.  Кто хотел видеться с Абрамзоном при ярком свете? Я  не
встречал  хулигана, которого так боялись.  Не  хулиганил,  а
боялись. Не хулиганил, а приходила милиция. Милиция уходила,
он  оставался. В квартире три дня было тихо. Вот  у  него  в
голове  был компьютер, большой такой, ай-би-эм. Он не  играл
на  клавишах,  он мыслил. А ты о чём думаешь?  Брось,  лучше
выпьем.
  - Не могу, на работу завтра.
  - Хоть закури. - Зажигалкой почиркал.
   Зажигалку я опознал сразу. “Ронсон”! Я шестьдесят  рублей
за  неё  выложил! Пенсия моей бабушки! Чего ни  выложишь  за
престиж?!  Слово  звучное: Ро-н-н-сон! Как “Мер-р-р-се-дес”.
Рассыпается в воздухе. Уезжал, продавать было жалко, подарил
Вовке  - память хотел оставить. Крепкую память. Вспоминаешь,
смешно и стыдно.
  - А клубника невкусная, - морщится Вовка
  - Январь. Приезжай летом.
   - Приеду, приеду. - Вовке сник, усталый сидел, курил одну
за  одной. - Ты ведь ждал меня. Вот и увиделись. А гуляли-то
как  на  твоих проводах! До утра, до солнышка!  -  Посмотрел
вокруг. - Шумно что-то, пошли.

5
   Вовка  из-за меня чуть ни остался в Америке. Не насовсем.
Он  насовсем  тоже чуть не остался. Говорил, что  не  хочет,
потом  -  что  хочет. Метался парень и  маялся.  Мы  ему  не
советовали. Никому не советую. Брать на себя чужую  судьбу?!
Дружба  -  иное  дело. Просил Вовку: повремени,  гульнем  по
округе. Он только вздыхал:
   - Не могу. Дети, жена, под охраной ждут. Зачем охрана?  У
нас тоже мафия, не хуже, чем у других.
  Из-за меня он чуть ни остался без самолёта. Мой “Мерседес”
заглох, миль десять ни дотянув до аэропорта. Вовка был прав,
когда хотел взять лимузин, да уступил мне. Знал мою слабость
к игрушкам, к назойливым пустячкам.
   Мы выкатились на аварийную полосу. Мой пассажир наблюдал,
как  я  дёргал ключом стартер. Ждал, пока наиграюсь.  0н  не
спешил.  Он  не боялся остаться без самолёта. Он  ничего  не
боялся.
  - Извини, машина не новая.
   Он  засвистел, потом заныл что-то знакомое, из  Высоцкого
или из Галича.
   -  Как это объяснить, старик... Новая, старая… не  в  том
дело.  Не  твоей марки эта машина. Вон, погляди, как  они  -
мимо, со свистом. Вишь, пузатый, выпучил галстук! А теперь в
зеркало посмотри. Комплексов, как прыщей, и ни одной волевой
складки.  Хочешь  совет  друга?  Выброси  эту  рухлядь.   Не
выпрыгивай из штанов.
  - Починю. Мотор ещё крепкий.
   -  Я,  парень,  в моторах не разбираюсь. Я  больше  -  по
человекам.  Мне  нравятся  программисты,  которые  не  умеют
считать.  И  не  подпрыгивай! Ты не умеешь считать  до  трёх
шагов.  Помнишь, что говорил тебе старина Абрамзон? Не  ходи
на   дело,  вляпаешься.  Где  он  сейчас?  Бог  прибрал.  На
пятьдесят   четвёртом  году  жизни  схлопотал  “вышку”.   Не
рассчитал, говоришь? Он-то считал, дай Бог всем нам.  Именно
потому,  что  умел  считать, он и  играл  по  крупному.  Ну,
проиграл,  никакого  трагизма. Все мы там  нынче  под  Богом
ходим. Есть свобода, закона нет. Раньше в тюрьме вне закона,
теперь все как бы и не в тюрьме. А у вас, как бы на воле, но
в трудовом лагере. Ну, будь, мне пора.
  Подкатило такси. Вовка махнул рукой и умчался.

6
   День  рождения  через  три дня, а подарки,  как  с  неба,
сыплются. Вот, конверт, позолотой сияет: “…вы - избранник  и
обладатель кредитной карты…” Летит в мусор. А вот  ещё:  “Вы
уже  выиграли сто тысяч, если еще не звонили по телефону...”
Летит туда же. А вот мятый конвертик, серенький... Вскрываю.
Чек на тысячу долларов! Жена знает: со мной случается только
плохое. Раз в жизни утру ей нос. Выложил чек на стол,  сижу,
как ни в чем не бывало. Жена заглянула:
  - Подписаться не может по-человечески!
Действительно,  подпись  смазана, к  тому  же  -  по-русски:
“Иностранец Вовка”.

                                      Июнь  1994